Португальская революция 1974 года, отмечающая сегодня полвека, считается классикой мирной победы. Одним — Революция гвоздик, другим — "дьявольский Апрель", но все сходятся: великое свершилось бескровно. Это, однако, ошибка. 25 апреля 1974-го в Лиссабоне погибли пять человек. Известны они поимённо.
Фернанду Гестейра. Жозу Барнету. Фернанду Баррейру душ Рейш. Жозе Гильерме Арруда. Эти четверо молодых парней погибли за революцию. Их имена высечены на мемориальной доске. Их можно прочесть на фасаде дома 22 по улице Антониу Мария Кардозу.
Пятого звали Антониу Лаге. Тоже молодой парень. Погиб тогда же, там же, в том же единственном бою Апрельской революции. Но этого имени на мемориале нет. Ибо Лаге служил в ДЖС — Генеральном директорате безопасности.
Название ДЖС не приживалось. Все называли по-старому: ПИДЕ (Международная полиция государственной обороны). Легендарная госбезопасность салазаровского режима.
Пятьдесят лет назад сотрудники ПИДЕ/ДЖС, салазаровские чекисты-гэбисты, с оружием в руках стали на защиту своих традиционных ценностей. Только они. Больше никто в стране.
Антониу Лаге попробовал сбежать с поля боя. И немедленно нарвался на пулю. (По другим данным, он попытался выйти к народу, дабы предотвратить побоище.)
Закономерно и символично. Тщательного расследования не проводилось, победившая революция не интересовалась деталями гибели пидешника. Но, скорее всего, он получил от своих. За измену долгу сотрудника и идеалам салазаризма.
Серьёзные ребята работали в ПИДЕ. Умелые. Идейные. Проглядели, правда, революцию, но с кем не бывает.
Было их порядка двух-трёх тысяч. Руководили ПИДЕ — профессионалы высокого класса, образованные специалисты — армейские офицеры (с них и началось), юристы, экономисты.
Но это был очень узкий круг высшего начальства. Рядовых агентов и даже инспекторов набирали в глубинном народе. Чаще всего из зажиточных крестьян-единоличников патриархального Севера. В городах предпочитали торговцев-лавочников и мастеров-кустарей. На заводских рабочих поглядывали с подозрением, но высококвалифицированных и хорошо зарабатывающих принимать могли. По партийной рекомендации Национального союза (салазаровская "Единая Португалия") и католического прихода. Для любого кандидата в ПИДЕ желательна была рекомендация командира армейской части.
Категорически не брали уголовников. Хотя исключения случались. Для особой важности специальных военных операций. Генерала Умберту Делгаду, лидера мирнопротестной антисалазаровской оппозиции, застрелил Казимиру Монтейру. Грабитель-рецидивист, контрабандист и убийца, отметившийся на двух континентах. Пригожин не прошёл бы мимо такого кадра. Не прошла и ПИДЕ. Но случай Монтейру всё же особый и редчайший. В штате его утверждали особым эксклюзивным решением как "нужного дьявола". В принципе, папаша Салазар требовал законопослушания даже от тайной полиции.
Кто теперь поверит, в нашу-то эпоху постмодерна, но эти люди реально верили. В традиционные ценности. В миссию португальской нации. В лузитанский мир. В Антониу ди Оливейру Салазара. Их служба была служением. "Салазар, спасший страну в тиши своего кабинета, для меня спаялся с Отечеством", — эти слова инспектора Абилиу Пиреша повторил бы каждый сотрудник. И практически каждый был бы при этом искренен.
ПИДЕ принадлежит к самым эффективным спецслужбам мировой истории. При довольно скромных ресурсах она довольно эффективно контролировала ситуацию в полудесятке стран трёх континентов. Грозой Португальской компартии был инспектор Фернанду Говейя — национал-синдикалист, антикоммунист, антиклерикал, наконец, просто хулиган по жизни. Завсегдатай казино и стадиона. Ненавидел коммунизм и поповщину. Презирал богатство и карьеризм. Зато влюблён был в свою работу, особенно в уличную оперативку. Всегда надевал один и тот же плащ, нахлобучивал одну и ту же шляпу — лохи не просекут, зато сам повяжет любого аса подполья. Циркуляры ПКП специально предупреждали: не попадаться на глаза Говейя. Бесполезно — видел как сквозь стены.
Вообще-то ПИДЕ не практиковала излишней жестокости. Это вообще не португальское свойство. За четыре десятилетия диктатуры были репрессированы тысяч пятнадцать, причём половину выпускали почти без последствий. Шуганули и ладно, будут помнить, больше в блудни не полезут. Но Говейя был особенным, хоть и не Монтейру. На его оперативном пути осталось несколько трупов. Чтобы не репрессировать, он мог прикончить на месте.
Методики ПИДЕ творчески соединяли опыт Скотланд-Ярда ("Великобритания — наш старейший союзник") и гестапо ("дружественное Германское государство"). Впоследствии методики ПИДЕ принимались на вооружение коммунистическими спецслужбами Анголы и Мозамбика. Было чему поучиться. Недаром основатель ПИДЕ капитан Агоштинью Лоренсу заслуженно побывал президентом Интерпола.
Директор ПИДЕ принадлежал, разумеется, к верхушке салазаровского "Нового государства". Последний — Фернанду Силва Паиш. С премьером Салазаром совещался еженедельно. ПИДЕ при Силва Паише сделалась важным центром глобальной Холодной войны. Португальские инспекторы прикрывали антикоммунистических боевиков практически всего мира. Это направление курировал замдиректора — субдиректор — Барбьери Кардозу. Этнический итальянец, идеолог ультраправого солидаризма.
Однажды фотография Кардозу появилась в российской соцсети. Прозвучало мнение: "Интеллигент-ботаник". Действительно, очки надел. Но: "Я бы не сказала, что ботаник, — ответила вдумчивая женщина. — Жёсткие черты лица, холодный пронизывающий взгляд… Не удивительно, что он организовал столько терактов".
Барбьери Кардозу
А ещё, конечно, все пидешники были фанатами "Бенфики". Ничто человеческое… Говейя ещё обожал классическую музыку. Хотя читать не любил, видел в этом что-то от коммунизма.
Драма позднего салазаризма известна. 1968 год — Салазар падает со стула. Травма мозга. Через два года смерть. Преемник Марселу Каэтану изображает какую-то либерализацию, "свобода лучше, чем несвобода". Даже переименовывает ПИДЕ в ДЖС. Убеждённые салазаристы не прощают такого оскорбления. "Дьявольский Апрель", по их понятиям, грянул мщением за отход от заветов. "Ход времён отменить захотели — но ведь это не смог и Навин…" (с)
25 апреля они забаррикадировались в своей штаб-квартире, зловещем доме №22 на улице Антониу Мария Кардозу. Революционная толпа, при всём молодёжном порыве, долго не решалась штурмовать. Все знали: эти будут стрелять на поражение и меситься до упора. Как иначе, если среди них был Говейя, незадолго до своего семидесятилетия. Попытка молодёжи рвануть стоила жизни четверым. Плюс пятому, не сумевшему уйти.
Португальцы не любят кровопролития. Разрулил капитан-моряк Гильерме Алпоин Калван — ветеран колониальной войны, "Герой тысячи сражений", уважаемый всей страной. Но без военного штурма здесь обойтись не могло. На помощь гражданской толпе пришла революционная армия. К утру 26 апреля штаб-квартира ПИДЕ была взята — пять убитых, сорок раненых. Лейтенант Луиш Кошта Коррейя и майор Кампуш ди Андрада вошли в кабинет Силва Паиша.
Директор ПИДЕ поприветствовал вошедших. Сказал, что полностью разделяет их позиции и одобряет их действия. Революционные офицеры слегка охренели. "А почему тогда тут портрет Салазара висит?" — только и нашлись они спросить. Силва Паиш ничего не ответил. Влез на стул и снял портрет со стены.
Умер Силва Паиш в тюрьме, до вынесения приговора. Но многие пидешники ушли в вооружённое подполье Жаркого лета 1975 года. Барбьери Кардозу в день революции был в загранкомандировке и не попал в тюрьму вслед за Силва Паишем. Он и возглавил Армию освобождения Португалии (ЭЛП) — ударный антикоммунистический авангард. "Люди дна. Бывшие агенты ПИДЕ, связанные с фашистским интернационалом" — такую характеристику заработала ЭЛП от тогдашних левых политологов.
Эмблема "Армии освобождения Португалии"
"Мы не сможем победить, если не используем революционных методов", — значилось в первой директиве Кардозу. Символика ЭЛП была выдержана в красно-чёрных тонах. Уже ноу комментс. Но вот что интересно: "Не обманывайся. Коммунизм хуже фашизма. Коммунисты запрещают свободу, преследуют несогласных. Во всех коммунистических государствах есть полиция, равная ПИДЕ" — это из подпольной листовки португальских правых националистов. Знали, о чём напомнить.
Когда Жаркое лето закончилось победой антикоммунистических сил и революция вошла в берега, последовало заключительное обращение: "Армия освобождения Португалии благодарит всех, кто поддерживал нашу справедливую борьбу, кто помогал очищать страну от коммунистических предателей, от негодяев, которые пытались заставить нас перестать быть самими собой. Также мы благодарны всем, кто нас хорошо понимал".
Будем считать, славная эпопея ЭЛП достойно завершила историю ПИДЕ.
...22 августа 1991 года сотрудники КГБ СССР молча смотрели сквозь окна Лубянки на аккуратный демонтаж памятника Дзержинскому. О стрельбе не было речи. Ни по чужим, ни даже по своим. Зачем? Толпа была готова на штурм, но демократические лидеры боялись обидеть советскую ПИДЕ. Так что порадуемся за португальцев, что обошлись без Сергея Станкевича.
В Ленинграде-Петербурге было иначе. 23 августа опечатан обком. Вопреки мэру Анатолию Собчаку, пытавшемуся защитить КПСС от "незаконного" запрета. Брать Смольный вывел активистов "Живого кольца" Виталий Скойбеда — в 1991-м депутат Ленсовета, в 2022-м боец Добровольческого украинского корпуса Правого сектора, ныне член Исполнительного совета Съезда народных депутатов. Охрана обкома, включая непременную гэбистскую часть, радостно приняла к исполнению приказ Скойбеды — "поддерживать новый порядок и следить за сохранностью вверенного под охрану имущества и материальных ценностей".
Но к Управлению КГБ по Ленобласти на Литейном, 4 даже не пошли. "Не потянули бы, — признаёт Скойбеда. – Для этого нужен был отряд вооружённых людей. Тогда можно было быть достаточно убедительными и обойтись без применения силы. Но все собчаки скорей бы удавились, чем отдали такой приказ".
В общем, не нашлось Коррейи и Андрады. Не нашлось вооружённых людей. Потому так и живём.
Но всё же Александр Бортников, покорно снимающий портрет Владимира Путина в кабинете директора ФСБ, — картина вполне представимая.
