Мария мне подарила
два звонких стеклянных бутона -
желтый и голубой.
Две малых стеклянных капли,
но стало чуть-чуть яснее
небо над головой.
Ребенок на самокате
мчится вдоль по аллее
и смеется, летя и звеня.
И мертвая хватка страха
становится чуть слабее -
на секунду воскресного дня.
Когда разрывается сердце
от ужаса и отчаянья,
когда ты вздохнуть не можешь
и нет ничего впереди,
ты знаешь, что в Киеве Леся
поёт колыбельную дочке,
а в Германии на вокзале
встречает беженцев Аля,
а в затравленном Петербурге
твой друг говорит: не дождетесь!
И войну называет войною,
и идет по клеймёным улицам
с ясною головою,
и белая роза сияет
на растерзанной горем груди.
Они взорвали надежду.
они расстреляли веру
Они убили весну.
Но мы соберем по капле
всю нашу горькую радость,
и пламя радости нашей сожжёт
сатанинскую эту войну.
* * *
- Хорошо живем, без обид.
все обычное, как всегда,
дом, работа, семья, еда,
А вот снег до майских сойдет,
ой, скорей бы, хочу погреться, -
у меня ж рассада растет,
помидорчики, перцы,
Сортовые, наперечет…
И слеза по щеке течёт.
Телевизор? Да ну его,
есть хорошие сериалы,
только знаешь еще чего?
Я как будто внутри устала,
Никуда не хожу, лежу.
Что-то странное нынче с нами.
И слезливая стала - жуть,
Кошка пискнет - реву ручьями,
песню слушаю - и навзрыд,
дети мимо прошли - рыдаю.
Что-то прямо во мне болит,
а чего - и сама не знаю.
Не беда ж у нас, не война,
а чего ж надрывается сердце?
Поскорей бы уже весна.
Ох рассады - на пол-окна.
Помидорчики, перцы…
30.03.2022
* * *
это мой самоцветный язык.
Без всего остального
беглец обходиться привык.
Но язык мой, наследство мое и спасенье моё,
мы с собой унесли, убегая из этих краёв,
из продрогшей, проклятой, до боли любимой земли,
той, которой клялись, - и какую спасти не смогли
от безумия, подлости, дна - не сумели сберечь,
сохранили лишь память и нашу бесценную речь.
И теперь окликаем друг друга в глухой пустоте,
перекличка имен, позволяющих дальше лететь,
заклинанья певучих, не тающих в памяти строк,
не утратить себя только ты, наш язык, нам помог.
Не поверить кикиморьей грязи и хрипу волков,
не поддаться на сладкую патоку, липкую слизь,
отказаться от жирного блеска имперских орлов,
от блина на лопате, от шепота: сдайся, смирись…
Мой прекрасный язык, ниспадающий вечным дождем,
мой ужасный язык, бормотанье, хтонический вой,
Мой истерзанный, раненый, певчий, свободный и злой,
мой заветный, мой русский язык, мой единственный дом.
* * *
Вот пришла ко мне Родина-мать -
и давай в меня пальцем пихать,
и стыдит, и кричит, и ругается,
и притом объясниться старается:
Я, кричит, не щажу сvаих сил,
мну vоенный гасподь папрасил,
там фашиzты, кричит, там бандера,
а vот ты, чем ты zанят, холера!
Как ты смел v такую пору
обоzрать мою контору,
преzидента обгадить публично и
про меня гоvорить неприличное!
Преzидент у нас Бох и Мессия!
Погодите, вы точно Россия?
Что у вас, говорю, с языком?
Алфавит мне такой незнаком.
А какому вы богу молилися,
что внезапно войной разродилися?
Но не слушала Россия
и все так же голосила.
Задыхается от zлобы
и по рации кричит:
Русофобы! Русофобы!
Будет-будет vраг раzбит,
Eсли топну я ногою,
поzоvу своих zолдат,
v эту комнату толпою
три кадыроvа vлетят
и такой устроят zvон
Дон-дон-дон-дон!
Vсе придут просить пощады!
Доллар будет по рублю!
А фашиzтоV-террориzтоV
я, кричит,
НЕ ПОТЕРПЛЮ!
НЕ ПОТРРРЛПЛЮ
НЕПРРРТОООРРРППЛЛЛЮ!
НЕРРПППТТОРПЛЛЛZZZZZЛЮ!
НЕVVVZZZРРРФФФСССРРРРР…
И хохочет она, и рыдает,
и ракеты не глядя швыряет,
и сама же трясется со страху…
Извините, но тут не Россия,
Тут тяжелая психиатрия.
Идите, пожалуйста…
* * *
"Есть там один мотив, я все твержу его..."
Когда Кремлю споёт Кобзон,
когда Кремлю споёт Кобзон,
God, I want to be a watcher,
когда Кремлю споёт Кобзон.
Когда на Кремль пойдёт ОМОН,
чтоб вставить Путину пистон,
God, I want to be a watcher,
Когда на Кремль пойдёт ОМОН.
Когда Песков закроет рот
и вслед за Путиным пойдёт,
God, I want to be a watcher,
когда Песков закроет рот.
Когда помчится в ад Шойгу,
теряя тапки на бегу,
God, I want to be a watcher,
Когда помчится в ад Шойгу.
Когда Лавров устанет врать
и выйдет сена пожевать,
God, I want to be a watcher,
Когда Лавров устанет врать.
Когда издохнет Соловьёв,
мы будем слушать соловьёв.
God, I want to be a watcher,
Когда издохнет Соловьёв.
Когда закончится война
и русский мир споёт со дна.
God, I want to be a watcher
Когда закончится война.
! Орфография и стилистика автора сохранены
