Ашраф Гани, несмотря на свое бегство, формально продолжает оставаться президентом Афганистана, так как по статье 67 афганской Конституции, которую никто официально не отменял, он должен лично заявить о своей отставке Национальному собранию, которое, понятно, собрать невозможно. Но даже если упростить ситуацию в силу чрезвычайных событий, то официального заявления об уходе он не подписал.

Бегство Ашрафа Гани из Афганистана дискредитировало его как политика. США больше не считают его серьезным игроком и явно раздражены на него из-за развалившегося за несколько дней режима. Посольство России рассказало эпическую историю про то, как Ашраф Гани бежал, набив деньгами четыре машины, и все же не смог забрать с собой всех капиталов, потому что они не поместились в вертолет. Сам Ашраф Гани это опровергает, говоря, что забрал лишь несколько книг, вынужденно оставив талибам свою библиотеку – характерно, что на кадрах отъезда хорошо видно, что президент садится не в вертолет, а в самолет, куда гипотетические капиталы скорее всего уместились бы. Похоже, что для России история с Ашрафом Гани – это своего рода ответка (популярное ныне слово) за Виктора Януковича. В 2014-м американцы радовались, когда бежал "наш", теперь мы отвечаем.

Внутри Афганистана бывшие соратники осуждают президента за бегство. Для талибов он совершенно неприемлем – и они даже отказывались получать власть непосредственно из его рук, притом, что ведут переговоры с Хамидом Карзаем и Абдуллой Абдуллой – соперниками Ашрафа Гани в рамках свергнутой власти.

Но при этом бегство Ашрафа Гани привело к двум результатам. Во-первых, несмотря на то, что запрещенные в России талибы контролируют почти всю страну, возник вакуум власти. Она официально не передана, лидеры талибов не хотят оказаться в международной блокаде и ищут фигуры, которые могли бы контактировать с заграницей и пытаться сохранить хотя бы часть международной финансовой поддержки. Но Карзай и Абдулла вызывают неприятие у многих талибских командиров – для них они мало отличаются от Ашрафа Гани. И легитимности у них нет – созданный ими совет является самопровозглашенным органом, а Ашраф Гани не передал власть и им. Легитимного (пусть и с понятными оговорками, связанными с нестрогим соблюдением процедур) переходного правительства создать не удалось.

То же относится к региональным деятелям, признавшим талибов – с ними вроде бы надо поделиться частью ресурсов, но люди, непосредственно воевавшие два десятилетия (а не ведшие неспешные переговоры в Дохе), с сильной неприязнью относятся ко всем, кто был с противоположной стороны. И, по крайней мере, не хотят видеть их во власти.

Во-вторых, первый вице-президент Амрулла Салех заявил, что вступает в обязанности и.о. президента, используя ту же статью 67. Правда, в ней нет ничего про бегство президента (такая возможность просто не предусматривалась), а положение статьи 60 про отсутствие президента, скорее, относится скорее к периодам зарубежных визитов главы государства.

Но к интерпретации Салеха присоединились сторонники покойного Ахмад Шах Масуда. Салех был его соратником, теперь он использует как символ сына Масуда, который вместе с ним находится в Панджшере. У талибов к Салеху свой счет как к бывшему главе службы безопасности, которая непосредственно и очень жестко с ними боролась. Салех же выдвигает лозунги борьбы с талибами, собирает вокруг себя их противников и апеллирует к Западу за помощью, рассчитывая на то, что талибы не смогут справиться с массой проблем, с которыми столкнулись после фактического прихода к власти.

Алексей Макаркин

t.me

! Орфография и стилистика автора сохранены