"...Когда разгневанный Юпитер, не в силах убедить Прометея, прибег к последнему "аргументу" — схватился за громовую стрелу, чтобы метнуть молнию в своего оппонента, Прометей сказал: "Ты берешься за молнию вместо ответа, — значит, ты не прав". Эти слова считаются первоисточником знаменитой фразы. Обычно адресуется тому, кто излишне горячится в споре, показывая тем самым, что, помимо эмоций, у него нет никаких доказательств своей правоты (шутл.-ирон.)".
"Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений"
К чему это я? Неделю назад Андрей Илларионов опубликовал пост "Про мать всех свобод — свободу слова. И немного — про работу Дмитрия Гордона". Пост посвящен полемике, возникшей вокруг интервью Дмитрия Гордона с Натальей Поклонской и Игорем Гиркиным.
Давно и глубоко уважаемый мною Андрей Николаевич Илларионов профилактически "ставит на место" своих возможных оппонентов хладнокровно и безапелляционно. Вот некоторые громовые стрелы из колчана именитого полемиста: "прогрессивной общественности" (для пущей убедительности в кавычках); "совершенно азбучные истины, осваиваемые в цивилизованном обществе, самое позднее, в старшем дошкольном возрасте"; "профессиональным патриотам" (опять-таки в кавычках)"; "совок из них еще не вышел"; "девственно-наивную часть своих читателей". На девственную наивность я, пожалуй, не потяну, но "для любого человека, покинувшего старшую группу детского сада, минимально способного на самостоятельное мышление", похоже, адресовано мне.
И я попытался самостоятельно поразмышлять над "совершенно азбучными истинами", содержащимися в тексте. Для оценки их истинности очень удобно воспользоваться разбивкой по пунктам, которую сделал сам Андрей Николаевич.
"1. Может ли журналист (или любой иной человек) брать интервью у того, у кого он хочет взять интервью?" — риторический вопрос автора. Его ответ: "Безусловно, может" возражений не вызывает. Но "может" не значит "возьмёт". Например, израильтяне могут слушать музыку Вагнера, но они её не слушают по соображениям нравственной гигиены.
Граждане имеют право (вне карантина) здороваться за руку. Но есть понятие "нерукопожатный". И каждый волен выбирать, кому (и зачем) пожать руку. И каждый со стороны может иметь своё мнение об этом рукопожатии.
Об уместности таких интервью ниже.
Позволю себе сгруппировать следующие три риторических вопроса господина Илларионова:
"2. Может ли журналист (или любой иной человек) брать интервью у врага? Врага твоей страны, твоего народа, твоей политической силы?
3. Может ли журналист (или любой иной человек) брать интервью у убийцы и террориста?
4. Может ли журналист (или любой иной человек) брать интервью у совершенно аморального типа?"
На все три вопроса дан лаконичный ответ "Безусловно".
Для меня сомнения в безусловности начинаются с того, что во втором вопросе "враги твоей страны, твоего народа и твоей политической силы" у вопрошающего перечислены через запятую. Последние во многих странах вообще-то называются "оппозиция" и вполне легитимны и, бывает, входят в состав коалиций. Часто дают интервью. Как такой вопрос мог возникнуть?
Что касается интервью, которые берут у диктаторов, то справедливости ради отметим, что журналисты вопросы им задают, главным образом, на пресс-конференциях — протокольных мероприятиях, а не во время интервью.
Интервью — это, так сказать, автокомплиментарное мероприятие. Для многих персон шоу-бизнеса это просто-напросто род пиара. Некоторые орлы, бывает, в качестве ответа на неудобный вопрос плещут водой либо соком в лицо интервьюера. Делать серьёзные заключения, базируясь на интервью — это как вести гинекологическую статистику, основываясь на сочинении девятиклассницы "Как я провела лето" или писать биографическую статью для энциклопедии, послушав юбилейные тосты.
Ну, взял Дмитрий Гордон интервью на одну и ту же тему у генерала Коржакова и Бориса Березовского. Оба читались очень интересно. Которому из них доверятся летописцы эпохи и прокуроры Гааги?
Что касается интервью с абсолютно аморальным типом (педофилы тоже здесь?), то я подумал: "Можно-то можно. А дальше что? Публиковать? Спешить донести до масс мысли "типа". Возможно, кому-то интересны его ощущения?"
"5. Почему украинский (российский) журналист хуже, недостойнее, бесправнее британского или американского журналиста?"
Нисколько не хуже. Но берущие интервью британские журналисты точно знают, что Стрелков не захватывал мэрии шахтёрских городков в Уэльсе, а Поклонская не служила прокурором в наводнённой "зелёными человечками" Шотландии во время референдума. Поэтому их (журналистов) визави не были врагами их (журналистов) страны.
"6. Может ли украинский (российский) журналист готовить вопросы интервью с помощью специалистов спецслужб?". Далее задаётся вопрос, почему руководителям государств (следует список) можно пользоваться услугами спецслужб, а журналистам (конкретно Гордону, Цимбалюку, Портникову) нет?
То, что по утрам сводки спецслужб высшие руководители получают, а журналисты нет, объясняется разным статусом этих людей и правилами обращения секретной информации. Это вопросы безопасности, а не дискриминация именно журналистов. В таком же положении инженеры-теплотехники и повара.
Как относятся к проблеме названные Андреем Николаевичем журналисты, пусть расскажут они сами.
Дмитрий Гордон, по его словам, помощью спецслужб, как организации, не пользовался. В своём интервью на одиннадцатой минуте он в течение полуминуты дважды подчеркнул, что готовил вопросы с помощью "ветеранов спецслужб". Обычно так называют сотрудников, которые вышли на пенсию и в органах больше не служат. Спецслужбы тоже утверждают, что пресловутые интервью — инициатива самого Дмитрия Гордона. Безусловно, к своей работе в частном порядке он может привлекать кого считает нужным на условиях, которые они сами и обсудят между собой.
Портников: "Это изменение фигур Поклонской и Гиркина с предательницы и диверсанта на медиаперсон".
Р. Цимбалюк: Гордон, он же опытный человек, что когда дает возможность людям, которые являются преступниками, без каких-либо корректировок или комментариев высказать мнение о том, что по сути на всю Украину продвигать российские пропагандистские тезисы, то тут возникают вопросы.
7. В чем разница между Гордоном и тысячами других украинских (и российских) журналистов? Полностью согласен с господином Илларионовым в том, что Дмитрий Гордон проделал громадную по объёму работу при интервьюировании самых разных людей. Не всегда мне были понятны критерии его выбора. Например, актёр Алексей Панин, у которого очень непростые отношения с жёнами, законом (российским) и алкоголем. Я не отнёс бы его к фигурам, представляющим большой общественный интерес. Но это я просто брюзжу: ведь мы ещё раньше договорились, что выбор персоны для интервью — прерогатива интервьюера.
Дмитрием Гордоном проделана большая, но, к счастью, не уникальная работа. Есть журналисты, есть. Постараюсь по просьбе Андрея Николаевича, который приготовился их записывать, назвать фамилии (правда, без отчеств и явок) журналистов, которые работают честно, бескомпромиссно и мужественно. Речь пойдёт только о русскоязычных журналистах:
- прекрасные интервью с Владимиром Буковским, Владимиром Войновичем, Наумом Коржавиным, Борисом Немцовым, Валерией Новодворской, Мустафой Джемилевым, Натаном Щаранским, Виктором Суворовым, Марком Солониным, Гарри Каспаровым (фамилии из списка А.Н. Илларионова) наряду с Дмитрием Гордоном очень давно и плодотворно делали журналисты русских редакций ВВС, "Голоса Америки", "Радио Свобода";
- книгу "КГБ взрывает Россию" написали Юрий Фельштинский и Александр Литвиненко (Литвиненко заплатил за это жизнью);
- Льву Шлоссбергу "повезло" — за разоблачение участия российской армии в Донбассе его всего лишь избили;
- в Москве интервью с Борисом Немцовым и совместные с ним статьи делал Владимир Милов;
- бесстрашно работают в России Игорь Яковенко, Лилия Шевцова, Николай Травкин, Виктор Шендерович, Александр Невзоров, Андрей Зубов (сколь долго я бы не продолжал список, всё равно придётся извиняться перед теми, кого упустил);
- регулярно выступают в разных жанрах русскоязычной журналистики живущие за рубежом Сергей Гуриев, Сергей Алексашенко, сам Андрей Илларионов;
- журналисты команды Алексея Навального.
В подавляющем большинстве — это люди, работающие не в Киеве, а в России и ежечасно рискующие своими жизнями. К сожалению, это не фигура речи: мартиролог героев-журналистов трагически длинен.
Семь вопросов А.Н. Илларионова подошли к концу. Я постарался ответить на них по сути. При этом вопросы возникли и у меня.
Мне непонятно, почему многообразие жанров журналистики сводится к интервью, причём с акцентированием на их длительности. Рекомендуется экспериментально проверить закон о переходе количества в качество? Охотно читаю избранные интервью Дмитрия Гордона, с большим уважением отношусь к его работе. Но как учрежден титул рекордсмена мира даже не по интервью, а по многожанровой журналистике в целом? ("Вот, пожалуйста, назовите мне фамилию любого другого журналиста во всем мире, кто сделал бы хоть что-нибудь подобное".) Не перебор ли это?
Ни минуты не сомневаюсь, что Андрею Николаевичу Илларионову лучше, чем мне, известны изложенные мною факты, сопряжённые с его семью вопросами. От протокола прохождения секретной информации (как-никак, опыт работы чиновником очень высокого ранга) и до "продиктованного" списка бескомпромиссных журналистов (он в их числе). Наверняка ещё раньше меня он задавался вопросом: "Гордону помогли спрашивать украинские спецслужбы, а что, если Гиркину помогли отвечать спецслужбы российские? Не лучше ли, минуя посредников, провести напрямую интервью Баканов — Патрушев"?
А раз так, к чему лукавство, во имя чего было обрушивать на читателя семь риторических вопросов с уязвимыми ответами?
Свобода слова — это не свобода слов.
