"Марксистско-ленинская" "политология", особенно довоенная, была предельно вульгарна, однако именно это делало её почти идеальным аналитическим инструментом для описания предельно вульгарных ситуаций.
Попробуем приложить её "классовый подход" к нынешнему конфликту Навального с "Ведомостями" ("сислибскими" медиа).
Поверхностный слой конфликта банален.
Смутьян-оппозиционер, тот, кого в Америке 110 лет назад называли "разгребатель грязи", вытащил очередную историю о противозаконной афере высокопоставленной фигуры и публично выразил презрение к респектабельным прогрессивным журналистам за то, что они даже не упомянули эту, по мнению оппозиционера, сенсацию... (Нашёл чем поразить — сам же сказал: "Партия Жуликов и Воров" — вот и стараются вовсю оправдать репутацию).
Но и все понимают резоны другой стороны: времена сложные... как у Стругацких в "Улитке на склоне" (часть "Институт"): отца родного зашибут для ясности... не посмотрят на былые заслуги... и тут ещё этот рецидивист-отморозок провоцирует... а там бурханыч-ашотыч только глянет грозно: кто позволил?..
Некоторый интерес представляет лишь неистовая горячность борцов за "фактчекинг", как-то немножко с переборцем-с...
Как будто вернулись дважды строго осужденные партией времена культа личности, как осуждать правотроцкистских шпионо-вредителей или космополито-врачей надо было страстно, от всей души, даже с некоторым подвывом. Типа, так ненавижу Рыкова-Бухарина, и уж Вовси — профессора Когана, что даже есть не могу...
Но ведь, вроде, всё не так страшно, чай, не 37-й?
Однако всё становится яснее, если представить, что сейчас именно между Навальным и условными "кудринцами" и прошла линия социально-политической конфронтации.
Немного отвлекусь в сторону. Такая яростная и не наигранная вспышка проработочной активности была только вокруг Сахарова и Солженицына. И этому была очевидная причина — они делегитимировали Советскую власть.
Дело не только в сахаровских призывах к гражданским свободам (их привыкли с порога отметать как "фальшивые буржуазные") и не в солженицынских обличениях бухаринских и сталинских лагерей. В конце концов "Барельеф на скале" Алдана-Семёнова куда страшнее "Одного дня Ивана Денисовича".
Не была откровением и трактовка Солженицыным Гражданской войны как национальной катастрофы, что вызвало такие бешеные нападки на Пастернака 15-ю годами раньше.
Главное было в другом: Солженицын сумел дать необычайно привлекательный альтернативный вариант российской истории вне двух, на тот момент совершенно неприемлемых для сознания тех субэлит, которые формировали новые элиты уже спустя полтора десятилетия после его высылки в феврале 1974-го, а именно — гротескный царизм или трещащая по швам западная демократия, но некий вариант нынешней китайской меритократии в форме правления канцлера Идеального Столыпина при думской монархии, опирающейся на опытных земских деятелей, такой просвещённый укоренённый в национально-религиозную традицию рыночный полуавторитаризм, и при этом также сокращение империи до устойчивого славяно-православного ядра. Поэтому на него и обрушился советский агитпроп — как одновременно в Народном Китае — на "каппутиста" ["сторонник капиталистического пути", т.е. некоего варианта советского НЭПа] Линь Бяо и Конфуция. Ведь в обоих случаях как чувствовали, что грядёт на смену...
Сахаров же дал очень важную для советской научной интеллигенции альтернативный "партийной линии в науке" вариант идеологии: соединение (конвергенция) демократического капитализма, пресекающего коррупцию и разрушительные финансовые спекуляции, и социализма, понимаемого как государственная социальная инженерия (а отнюдь не социальный патернализм), государственное содействие мирному и свободному научно-техническому прогрессу и "советское" снятие отчуждения между обществом и политическим классом (сейчас это НКО), совместное управление миром демократическими политиками в союзе с экспертами.
Перепрыгнем на 45 лет вперед, в наши дни. Выдвину гипотезу, что вокруг Навального (а не вокруг Ходорковского, как казалось ещё 3 года назад) стихийно сложился тот комплекс идей, в котором увидели чрезвычайно опасный вариант будущего. И этот комплекс антагонистичен тем идеям, носителями которых объективно являются сислибские медиа.
Говоря "сислибы", я подчёркиваю, что речь идёт не о придворных приправительственных "либералах", куда теперь нужно вновь включить и Кудрина, а о умеренно-антипутинистских кругах, которые 7 лет назад были "медведевцами", и позже — весьма условно — "кудринцами".
Социально-политическим идеалом этих кругов является 1999 год — квазидемократия (или "демократия на вырост"), существующая благодаря борьбе бюрократических и олигархических кланов, поделивших медиа (в первую очередь — ТВ и бумажную прессу) и партии, и относительно независимый суд, лавирующий между политическими центрами силы.
Тогда журналистам было очень хорошо — про оппонента владельца можно было писать всю правду (любезно предоставленную его службой безопасности), и под это дело свободно освещать культурную, социальную и международную жизнь.
Причём за каждым таким "свободным журналистом" стоял его банковско-чиновничий клан, и он мог не опасаться преследований. Точно так же было и с "многопартийностью".
Поэтому возвращение к Непутинской Альтернативе летней развилки 1999 года — их социально-политический идеал. Это не лакейское отстаивание интересов нынешних медийных боссов — это подсознательная апология того, что воспринимается как желанный Постпутинизм. Как и демократическая оппозиция, они против войн против Украины и в Сирии, против Второй Холодной войны, против гонки вооружений и посадок за лайки...
А навальнианские и ещё более радикальные демократические оппозиционеры как раз и выступают против восстановления модели 1999 года. Вот он — настоящий классовый конфликт.
Потому что победа демократической оппозиции — это репрессии против коррупционеров, обязательно люстрация бенефициантов путинизма и национализация олигархических монополий и жёсткий контроль над государственной долей в госкорпорациях. Это приход к власти совсем иных социальных групп. Классическая борьба сторонников демократического капитализма и мелкобуржуазных кругов (нового среднего класса) с монополистическим капиталом.
Такой повтор политики обоих Рузвельтов — Теодора и Франклина. "Сислибская" (ещё раз подчеркну — не придворная) общественность отвергает путь революционного уничтожения номенклатуры и олигархата и выступает за переход власти к тем (возвращение во власть тех), кого Ходорковский (вслед за Достоевским) назвал "русскими европейцами" — европеизированных магнатов и либерально-консервативных бюрократов.
И тут никто не виноват. Просто произошла ещё одна итерация радикализации внесистемной либеральной оппозиции, и "белоленточный блок" 2011 года не просто распался, но оказался рассечён будущей линией политического фронта. И идущая сейчас идеологическая поляризация и оказалась одним из предвестий будущего, проявлением вызревающей в обществе настоящей классовой борьбы...
