Игорь Борисович Чубайс вновь пламенно выступил за сохранение России. Очень достопохвальная позиция (за это пока ещё не сажают). Его текст можно смело лайкать и перепощивать в ВК или Одноклассниках... Даже товарища майора и привлечённых им волонтёров-студиозоусов, роющих материал на очередной процесс о разжигании передёрнет от такой правильности.
Я же убеждён, что каждый имеет право публично выступать за сохранение империи и существующих порядков. Более того, даже выступающих за диктатуру пролетариата, социалистическую плановую экономику, мировую революцию или восстановление православной самодержавной монархии не обязательно госпитализировать (достаточно амбулаторного медикаментозного курса).
Однако у меня к господину Чубайсу И.Б. две серьёзные претензии. Он ведь всё-таки позиционирует себя как философ. А это обязывает...
Игорь Борисович пламенно настаивает на двух тезисах.
Первый — о том, что нынешняя Российская "Федерация" — это "страна".
Второе — о социокультурной непрерывности русской истории.
Я полагаю, что эти утверждения не соответствуют научным взглядам даже 19 века.
Российская "Федерация" — безусловно, единое государство. Её можно именовать империей, можно квазиассиметрической федерацией, суть не в этом — это единое административно-нормативное пространство.
Однако это сумма стран, т.е. сумма исторических областей, которые различные этносы (или устойчивые этнические коалиции) полагают своими отечествами. Собственно, об этом и говорит само название государства: федерация — это союз, юнион, бунд. Именно союз народов. Но большинство этих народов имеют свою институализированную национальную территорию (бывшие автономии). То, что части территории, с почти моноэтническим русским составом, также наделены субгосударственными полномочиями, ничего не меняет. В стране нет субстран, могут быть субгосударства — штаты, ланды... В этом — огромная разница. Есть страна Германия и страна Голландия. Но Великая Британия понимается как альянс стран — англосаксов, шотландцев, ирландцев и уэльсцев. Даже хрестоматийная Страна Израиля (не Израиль, Израиля, т.е. потомков Иакова) делилась на Иудею, Самарию, Галилею (всё вместе — Ханаан) и Перею — заиорданье.
Россия всегда понималась как союз национальных стран — Татарстана или Дагестана, или Осетии, или Чечни, или Якутии (всех остальных прошу простить за неупомянутость — привёл примеры наиболее выразительной идентичности), коренное население которых очень хорошо чувствует свои этнические границы и свою собственную историю.
Ещё смешнее тезис о "единой стране" звучит применительно к Большой России (инкарнацией которой стал СССР), части которой веками воевали друг с другом, а собраны первоначально были в результате завоевательных походов или династических уний.
Чтобы понять, как язык сам отличает государство от страны, достаточно провести мысленный эксперимент, подобный тому, что предлагал в своё время блестящий Евгений Лукин (понять пропорцию казаков, выступающих за и против большевиков очень просто: "белоказаки" выговаривается, а "красноказаки" — нет, впрочем, сие относиться и к белочехам, белополякам и белофиннам... а вот беловенгров — нет): в 1958 году была создана Объединённая Арабская республика — поставим вопрос: могли ли египтяне, сирийцы и племена Северного Йемена называть её "наша страна"? А ведь у них был общий язык, религия, традиция, общий враг (естественно, евреи) и общие политические принципы — секуляризм и панарабизм.
Поставим вопрос ещё сложнее. Если бы сто лет назад войска Второго рейха взяли Париж, от которого они в июле были ближе, чем в 1941 году Третий рейх от Москвы, то Османская и Дунайская империи сохранились бы очень долго. К Османской империи, скорее всего, были бы вновь прирезаны области Северной Греции (Фракия и Македония), нынешняя Македония и Южная Болгария. Считало бы их население Османию "своей страной"? Считали бы её своей "страной" арабы, греки Кипра и Анталии, уцелевшие армяне? Грузины Сухуми...
Поворачивался бы язык у венгров, словаков, хорватов, словенцев и поляков именовать Восточную державу (Острайх) своей страной? Мы убедились, что даже словаки не считали Чехию своей страной, хотя некая Пражская Конфедерация могла бы уцелеть по сей день.
Поэтому в текстах, претендующих на философское осмысление реальности, говорить про Российскую "Федерацию" "страна" так же чудно, как в серьёзных социологических работах уже 30-летней давности применять понятие "новая историческая общность — советский народ". Не зря уже четверть века интеллигентные люди говорят про Россию "эта страна".
Сказанное, повторю ещё раз, совершенно не ставит под сомнение честность позиции убеждённого сторонника сохранения территориальной целостности нынешнего государства. Точно так же, как и воинствующего сторонника ассимиляции нерусских, потому что принцип единства госязыка (межнацобщения) при сохранении остальных в статусе "языков коренных меньшинств" означает стратегию постепенной маргинализации (геттоизации) национальных языков в "странах", интегрированных в империю.
***
Теперь о целостности социокультурного континуума русской истории. Можно, разумеется, смахнуть не только современников цивилизационного коллапса Петербургского периода (свидетельств коллапса Московской Руси не сохранилось), но и тех, кто в 18 веке писал о появлении совсем новой жизни, и кто писал (уже на рубеже 19-20 веков о расколе как о коренном свойстве русской культуры).
Разумеется, существуют некие базовые мемы, которые остались ещё и от Киевского периода. И сейчас можно вычленить общность и преемственность архаической традиции. "Пасквиль" маркиза де Кюстина, уже через сорок лет воспринимавшийся как "проклятое прошлое", через сто сорок лет вновь стал злободневным социально-политическим памфлетом, а потом и частью перестроечной публицистики. То же самое относится к "Философическому письму" Чаадаева, воспринимаемому как необычайно актуальное сейчас, но совершенно не воспринимаемому так в период с 1955 по 1975 годы.
Однако изучение русской истории именно как разделяемой на взаимно антагонистические отрезки представляется мне куда более плодотворным с точки зрения её понимания.
Можно вслед за Александром Самойловичем Ахиезером говорить об инверсионных циклах русской истории, можно использовать мой термин — "эон", это не меняет общей сути. Русская/Российская история не просто делится на периоды (относись она к востоку — её можно было бы делить на династии), эти периоды по своим сверхзадачам и по своему пафосу (и тренду) противоположны. Более того, каждый период посвящает себя искоренению предшественника. Московский период, уничтожающий остатки киевско-владимирской вольности. Петербургский, искореняющий "циклический византизм" и антизападничество Московского. Советский, крушащий Петербургскую цивилизацию. Наступивший 27 лет назад период Антисоветский.
Мы же, принимая историческую преемственность европейской культуры (к системе которой относим и себя), выделяем Архаику, Осевое время, Средневековье, Ренессанс, Модерн... И понимаем, что значительно лучше поняли бы мировосприятие Сократа и Аристотеля, чем Блаженного Августина и Тертуллиана.
Взяв же за основу взгляд профессора Чубайса на русскую историю, мы должны были бы говорить о единстве общего цивилизационного тренда, в котором эллинизм перетекает в Рим, Рим в Западноевропейское Средневековье, а оно — в Современность с её экспериментальной наукой и правовым государством с гражданским обществом.
Я же, не навязывая свой подход к Русской истории, для создания универсальной методологии анализа, рассматриваю каждый её этап ("эон") как отдельную "локальную цивилизацию", последовательно завоевывающую соседнюю, как последовательно завоёвывали Восточное Средиземноморье наследующие друг другу империи. Только наоборот — будущее порабощает прошлое. Переходные же исторические эпохи я вижу как некие "лимитрофы" — межцивилизационные буферные пространства, с точки зрения передачи культурного воздействия обладающие свойствами камеры-обскуры (перевёрнутое отражение).
Суть же событий в этих эпохах я представляю именно как "конфликты цивилизаций", ведущиеся за лимитрофы.
С моей моделью можно не соглашаться, но чубайсовская безразрывная концепция мне напоминает гипотетическую теорию единого генезиса Итальянской республики с Римской... И для вящей преемственности заменить премьер-министра двумя консулами...
