6 мая 2012 года меня, как и многих других участников событий на Болотной, арестовали и повезли в ОВД. Правда, меня задержали не на самой площади, а уже после митинга, когда я сидела в кафе и пыталась созвониться с Алексеем Навальным. На его номер ответил тогда какой-то другой человек, представился полицейским, предложил подъехать в ОВД, где держали Алексея. Но уже через десять минут в кафе, где я была, вломились полицейские и меня задержали, затащили в припаркованный рядом с кафе автозак и повезли в ОВД. Скорее всего, место нахождения узнали по сигналу мобильного. Кроме меня в кафе больше никого не тронули. Потом был суд, мне дали 5 суток.
Понимание, что дальше будут аресты, появилось сразу, как только власти назвали события на площади "беспорядками". Было ясно, что произошедшее на площади специально подстроили: полиция перегородила проход на митинг, спровоцировав этим давку, было очень жарко и тесно, и люди стали паниковать, а полицейские их еще и бить стали, потом задержали лидеров, которые хоть как-то пытались нормализовать ситуацию, после их ареста все окончательно вышло из под контроля. Уже к концу дня власти назвали случившееся "беспорядками", тогда и стало ясно, что все подстроили и начнутся аресты.
Тем не менее, о том, чтобы уезжать, я даже не думала. И один мой знакомый, с которым я встретилась 7 мая, когда нас держали в автозаках перед судом и мы ждали приговора, он был первым, кто навел меня на эту мысль. Потом был суд, пять суток я посидела в камере, подумала, и перед выходом написала записку Навальному в соседнюю камеру, что думаю уезжать и что мне нужен адвокат, чтобы с ним посоветоваться. Алексей с адвокатом помог.
Когда я вышла из изолятора, то на следующий же день перешла в "подпольный режим": сменила место жительства, отключила мобильный, перестала ходить на работу и в университет; пришлось свести к минимуму встречи, чтобы не рисковать быть арестованной. Потом был первый арест по "Болотному делу": Сашу Духанину, которой тогда даже не было 18-ти, обвинили в нападении на полицейских и в участии в беспорядках. В конце июня я уехала из России.
Была сначала в Европе, потом виза закочилась и я уехала в Грузию. Пока была в Европе, дома прошел обыск. Обыскали квартиру родителей, в которой я формально прописана, но фактически уже больше года я там не жила, так как снимала квартиру с друзьями. Тем не менее, в протоколе обыска было написано, что изъяли одежду, в которой я была на митинге 6 мая. Это, конечно, полный абсурд. После обыска я стала консультироваться с немецкими юристами о получении убежища, но взвесив все "за" и "против", решила, что с убежищем можно повременить, пока в нем нет крайней необходимости. После чего уехала в Грузию и стала подавать документы на поступление в европейские университеты.
Я не прошу убежище и беженцем себя не считаю. И я не эмигрантка. Я студентка, я здесь учусь. Когда я подавала документы в польские, грузинские, литовские и эстонские университеты, был уже август, и на грядущий учебный год прием был закрыт. Поэтому рекомендации Каспарова и Немцова очень помогли — мне все же удалось поступить: хоть и не с сентября, но с декабря я учусь на последнем курсе бакалавриата в Таллиннском Техническом Университете, изучаю международные отношения и дипломатию. До этого я училась 4 года в Москве на политолога. В моем вузе также учились Денис Луцкевич и Филипп Гальцов, первый сейчас в тюрьме по "Болотному делу", а второй в Украине добивается убежища. Меня наш вуз отчислил задним числом сразу, после визита на факультет следователей. Так что я рада, что мне удастся доучиться в Европе, в России у меня не было бы такого шанса.
До начала учебы в Таллинне я провела четыре месяца в Берлине, куда уехала из Грузии в сентябре. В Берлине учила немецкий. Все время, пока я переезжала, я жила у друзей. И все это время очень многие люди мне помогали: друзья, мое Движение — СОЛИДАРНОСТЬ — и вообще незнакомые люди.
Из-за того, что я не прошу убежище, мне не предоставляется никакой помощи как беженцу, пособий мне не платят. Я сама себя обеспечиваю, сейчас работаю на трех работах. Надеюсь здесь получить опыт работы в Европейских структурах типа Еврокомиссии или международных типа Совета Европы. Потом хочу вернуться в Россию, все-таки я всегда хотела приносить пользу именно своей стране.
Так вышло, что мы с ее руководством разошлись во мнениях о том, что для нее лучше. И так вышло, что они считают, что инакомыслящих 20-летних ребят надо сажать года так на четыре в тюрьму. Ярослав Белоусов, студент, политолог как и я, женат, ребенку недавно исполнилось 2 года, и вот Ярослав сидит в тюрьме уже почти год. Молодая российская семья — а жизнь им уже наши власти поломали. Ясно, что я не могла и никогда не смогу это терпеть. Такую политику, такое правительство. Время нас рассудит.
Но моей Родиной остается Россия и я жду момента, когда смогу вернуться домой.
Надеюсь, что уже к следующим выборам у меня появится такая возможность.
! Орфография и стилистика автора сохранены
